Сорок лет назад, а именно 18 декабря 1969 Министерство радиопромышленности СССР приняло решение, кардинально изменившее направление развития советской вычислительной техники. Правильность того решения до сих пор вызывает споры.
К середине 60-х годов этот вопрос из актуального перерос в очень актуальный. В СССР было несколько центров по конструированию и производству вычислительной техники, выпускавших продукцию, которая была несовместима ни программно, ни аппаратно. Технологии тоже заметно хромали: работающие ЭВМ планово ремонтировали чуть ли не каждый день. По этим причинам планы "народно-хозяйственного развития" на 1966 предусматривали разработку надёжных ЭВМ. Споров об основе отечественного комплекса было препредостаточно.
IBM-360 среди массовых компьютеров на тот момент была лидирующей архитектурой, но со стороны Соединенных Штатов существовало эмбарго на продажу в СССР высоких технологий, естественно IBM-360 под него попадала, то есть легального способа приобретения технологий и ПО не было. По этой причине ряд чиновников и конструкторов ЭВМ поставили вопрос о необходимости переориентации архитектуры немецкой фирмы Siemens и английской ICL, которые в отличие от IBM были готовы поделиться разработками. Уже тогда было ясно, что IBM опередит всех в этой области, поэтому на совещании было принято решение держать ориентиром IBM-360. Те факты, что техническую документацию и ПО нужно будет попросту воровать, а сама машина IBM-360 является устаревшей разработкой 1963-64 года, никого не смутили.
Видимо, главная ошибка в этом решении - это даже не его содержание, а вся его глобальность. Прогресс зарубежных разработчиков на месте не стоял, поэтому в Союзе эта отрасль была обречена на фактически неустранимое отставание.
Передовик отечественной отрасли вычислительной техники С.А. Лебедев, который непосредственно руководил проектированием знаменитой БЭСМ-6, стал единственным, кому удалось отстоять свой "ИТМ и ВТ" от выполнения задачи копирования уже устаревшей западной техники, это возымело далеко идущие продуктивные последствия: в конце-концов институт выпустил в свет "Эльбрус", который отличался весьма передовой конструкцией, при этом её оригинальные технические разработки стали сейчас стандартными.
Нельзя оспорить некоторые аргументы команды Пржиялкова и Наумова, бывшего директора ИНЭУМ, упорно доказывавшей правильность принятого решения, ведь после внедрения в народное хозяйство ЕС ЭВМ тяжёлая ситуация с вычислительной техникой стала заметно лучше. Только, к сожалению, на этом все и заканчивается, потому что простора для творчества не стало, совершенно нетворческая работа привела к «засыханию мозгов». Ведь задача заключалась в том, чтобы угадать, каким образом сделаны западные, на самом деле, устаревшие, вычислительные машины.
Любой человек, который обучался программированию в 1970-х и в то же время начавший изучать электронику, может засвидетельствовать, что с технологиями ЭВМ в СССР было хуже, чем плохо, все машины были сделаны очень примитивно, поэтому часто ломались, ремонт компьютеров значился в плане техперсонала чуть не каждый день. Для заимствования западных технологий и стандартов, было абсолютно необходимо ориентироваться на совместимость, причем опережающими темпами. Только вот вовсе необязательно было "высушивать мозги" своим учёным, занимаясь неосмысленным копированием. Ведь чего-чего, а мозги у нас всегда были в достаточном количестве: любой, кто знаком с первой IBM PC, наверняка неоднократно удивлялся примитивностью и бестолковыми промахами в машине из области "удобства пользования" по сравнению с разработанной ещё на 15 лет раньше "МИР-2" Глушкова. Возможно, история развития вычислительной техники сложилась бы иначе, если бы на проблему в 1969 году взглянули несколько шире. К сожалению, история не терпит сослагательного наклонения.