Российские недра невероятно богаты запасами углеводородов, мы занимаем 1-е место в мире по запасам газа и 7-е – по нефти. И, видимо, на радостях от такого изобилия страна принялась фактически варварски разграблять собственную ресурсную базу. На разрабатываемых сегодня крупных месторождениях в недрах остается около 70% нефтяных запасов. Ряд крупных нефтяных холдингов предпочитают «снимать сливки» и переходить на другую залежь, где они поступают точно также, благо, богатейшая сырьевая база до сегодняшнего дня позволяла им так поступать. Оренбургской области повезло – процент отработки на тех месторождениях, где работает ТНК-ВР, зачастую превышает 50. Вот только и до «танкистов» добыча велась…
Но реализовывать такой «верхушечный» подход в нефтедобывающей отрасли крайне неэффективно и, учитывая высокую сегодняшнюю зависимость экономики России от добычи и экспорта углеводородов, даже опасно. Министерство топлива и энергетики еще в прошлом году указало на начало стагнации в отрасли, прирост добычи нефти в России составил всего 2% в 2007 г. За извлечение таких «недоработанных» запасов, а также за разработку мелких и мельчайших месторождений (почти 100% из оставшегося нераспределенного фонда минерально-сырьевой базы страны), непривлекательных для крупных компаний, могут взяться малые нефтяные предприятия. Нефтяные «малыши» остро нуждаются в государственной поддержке, но государство не спешит их призреть, обрекая малый нефтяной бизнес на сиротское существование.
По данным Счетной палаты РФ, месторождения нефти в России подразделяются на 10 уникальных (запасы больше 300 миллионов тонн), 139 крупных (30-300 миллионов тонн), 219 средних (10-30 миллионов тонн) и 1 238 мелких (запасы менее 10 миллионов тонн).
В Оренбургской области открыто более 200 месторождений нефти и газа, среди которых 5 крупных (свыше 30 млн т), 17 средних и более 170 мелких. К числу крупных нефтяных месторождений относятся Покровское, Бобровское, Сорочинско-Никольское и Ростошинское месторождения. Все они разрабатываются ОАО «Оренбургнефть». Оставшийся ресурсный фонд распределен между 44 компаниями, осуществляющими добычу на 183 месторождениях. В малых и средних месторождениях заключено более половины суммарных извлекаемых запасов нефти по категориям АВС1, которые составляют 466,880 млн.т. При этом объем добычи, осуществляемой на этих месторождениях, составляет менее 10% общего объема нефти, добытой на территории региона.
Если не восполнять запасы, то потенциал крупных месторождений – 10-15 лет, а дальше останется сплошная мелочь и малодебит. Нефти в регионе все меньше и, как не крути, будущее нефтедобывающей отрасли Оренбуржья – малый нефтяной бизнес. Тем временем именно в этом сегменте сконцентрировано ныне наибольшее число проблем.
Решение этих проблем возможно исключительно при активном участии государства, которое пока лишь осложняло жизнь малым нефтяникам. Источники неприятностей можно классифицировать на три группы: неурегулированность законодательства, нагромождение бюрократии и налоговый пресс.
В области законодательства ключевой проблемой является неувязанность специальных норм закона «О недрах» и принятых в последние годы актов в области землепользования, промышленной безопасности, строительства и охраны окружающей среды.
Приобретая на аукционе лицензии на разработку того или иного участка, предприятие фактически может не иметь возможности начать его разработку. Эта проблема характерна и для крупных недропользователей (ФЭБ об этом подробно писал в № 95 в материале «Три парадокса лицензирования недропользователей»).
Перепрыгнув через один барьер, предприятие утыкается в новый. Добившись права на землю, можно не получить разрешение на строительство, т. к. с принятием новой редакции градостроительного кодекса эта процедура значительно осложнена. Необходима выписка из кадастрового плана, который в подавляющем большинстве муниципальных образований вообще отсутствуют. Таким образом, мы получаем формальный бюрократический тупик.
Малые нефтяники серьезно страдают из-за чрезмерной налоговой нагрузки. К примеру, в структуре затрат ОАО «Южуралнефтегаз» в 1 квартале текущего года налоги занимают 68%, во 2 квартале их доля выросла до 75% общей суммы расходов. У предприятия практически не остается средств на развитие и расширение деятельности. По словам генерального директора предприятия Антонины Рябовой, оставшейся в распоряжении компании прибыли едва хватает на разработку уже подтвержденных залежей, не то что на поиск новых. В связи с ростом мировых цен на нефть и общим изменением экономической конъюнктуры почти в пять раз увеличилась стоимость бурения. «Если 6 лет назад, пробурить одну скважину стоило 25 млн руб., то сейчас – 120 млн., то есть, чтобы пробурить плановые 4 скважины, нужно затратить около 600 млн руб.», - рассказывает Антонина Рябова.
Расчет суммы НДПИ сегодня привязан к внешнеэкономическим показателям и не учитывает ни условий разработки месторождений (а запасы, разрабатываемые малыми компаниями, чаще всего относятся к трудноизвлекаемым), ни специфики функционирования небольших нефтяных компаний. По мнению исполняющего обязанности генерального директора «Уралнефтегазпрома» Сергея Соболева, существующие налоговые послабления могут быть выгодны преимущественно крупным компаниям: «Льготы, заложенные в законе, учитывают интересы, прежде всего, крупных холдингов. Так, льготная ставка НДПИ действует на участках недр в Восточно-Сибирской нефтегазоносной провинции, которую разрабатывают крупные компании».
Определенные льготы существуют и в отношении выработанных (более чем на 80%) месторождений, что мало применимо в Оренбургской области, так как малые компании здесь преимущественно разрабатывают новые залежи.
Поиск и разведка новых залежей также затруднены. Приобретя лицензию на поиск на новом участке и, потратив на геологоразведочные работы немалые суммы, предприятие сталкивается с тем, что разведанные запасы могут оказаться неперспективными. «Южуралнефтегаз» был вынужден сдать назад государству приобретенную лицензию на один из участков, запасы которого не подтвердились, вложив в ГРР около 8 млн. руб. В связи с этим, по мнению генерального директора предприятия Антонины Рябовой, бремя обеспечения малых компаний ресурсной базой должно взять на себя государство: «Только если промышленные запасы участка подтверждены, следует выставлять его на аукцион, так как малые предприятия не могут позволить себе таких рискованных инвестиций».
Таким образом, решение в российском праве вопроса компенсации затрат, связанных с геологическим поиском и оценкой, приоткроет доступ малых нефтяников к расширению ресурсной базы и, следовательно, производства.
Ну и конечно, малому бизнесу, к какой бы отрасли он не относился никуда не деться от бюрократии. Государство имеет множество пар глаз, которые наблюдают за деятельностью нефтяных компаний и столько же пар рук, которыми оно на них воздействует. И все бы ничего, если бы все эти наблюдательные и контрольные «органы» эффективно распределяли между собой обязанности и взаимодействовали. А пока выходит, что одну и ту же информацию приходится дублировать в несколько таких государственных «рук», что отвлекает трудовые, материальные и временные ресурсы компании. «50% времени в офисе уходит на взаимодействие с контрольными органами, - поясняет Антонина Рябова. - В налоговую инспекцию каждый месяц необходимо направлять всю (!) первичную документацию. При этом любой другой отдел по любой причине может затребовать любой документ. Мы не ропщем на налоговую инспекцию в плане того, что она собирает на нас доказательную базу, но делает она это удобным для себя способом».
В «Уралнефтегазпроме» считают, что для взаимодействия с налоговыми органами нужно создавать специальный отдел, работающий исключительно на предоставление информации и документов по запросам налоговых органов и отстаивание правоты организации в судебных инстанциях.
В целом, чтобы сохранять эффективность работы в современных условиях, малой нефтяной компании нужно быть виртуозом, и далеко не все предприятия могут такой сверхчеловеческой ловкостью похвастаться. Но даже если компании удается каким-то образом выжить, срок ее жизни, скорее всего, закончится вместе со сроком лицензии на добычу, поскольку, как было сказано выше, возможностей к расширению производства у небольших компаний нет, и они, как правило, вынуждены «сидеть» на одном месторождении, с исчерпанием которого существование предприятия подходит к концу.
Кроме того, помимо проблем, с которыми сталкиваются все малые нефтяники, существуют и чисто оренбургские особенности. В регионе, к примеру, недостаточно развита конкурентная среда в отношении квалифицированных подрядных организаций (особенно в области бурения скважин), что ведет к установлению на этом рынке монопольно высоких цен, а это, в свою очередь, влечет за собой рост себестоимости добычи нефти.
Вторым моментом является практическая невозможность оперативно разработать проектную документацию, несмотря на историческое присутствие в регионе крупных проектных институтов.
И, наконец, общей проблемой для едва ли не всех предприятий Оренбурга является острая нехватка кадров.
Следует отметить, что государство пришло к некоторому пониманию проблем малой нефтедобычи. Не так давно парламентарии обсуждали вопрос создания отдельного закона. «Идеальный вариант для развития малых и средних предприятий нефтедобывающей отрасли — это собственный закон», — отметила, в частности, глава думского комитета по природным ресурсам, природопользованию и экологии Наталья Комарова. По ее словам, отдельные нормы такого закона должны быть посвящены вопросам освоения трудноизвлекаемых и остаточных запасов углеводородного сырья, применению методов увеличения нефтеотдачи, а также интенсификации разработки и стимуляции скважин.
Но мы, как всегда, безнадежно отстаем от ведущих экономик мира. Пожалуй, только в России и “нефтяных” монархиях Аравии нефтяной бизнес представлен крупными вертикально-интегрированными компаниями: доля малых и средних предприятий в нефтедобыче в РФ ныне 10 - 12 процентов. Тогда как, например, в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии малые и средние предприятия обеспечивают, и уже которое десятилетие, 40 - 45 процентов всей добычи нефти.